Социология

В социальном дарвинизме были сформулированы некоторые парадигмальные понятия социальной мысли второй половины XIX – начала XX в. Поэтому он соединялся с самыми разнообразными течениями социальной мысли и социальными движениями: с психологизмом в социологии (например, в концепциях Л. Уорда, У. Беджгота, А. Смолла); с социальным реализмом (Л. Гумплович) и социальным номинализмом (Г. Ратценхофер); с концепциями расово-антропологической школы и этнического детерминизма (Ж. Ляпуж, Л. Вольтман); с экономическим детерминизмом (А. Лориа); с идеями географической школы, геополитики и инвайронментализма (Ф. Ратцель, Р. Челлен, Э. Хантингтон); с технологическим эволюционизмом (Т. Веблен); с обоснованием стихийности в социальном развитии (У. Самнер) и реформизмом (А. Смолл); с идеями социализма (Л. Вольтман и др.) и антисоциализма (У. Самнер, Ж. Ляпуж и др.).

Важное значение имели национальные особенности в интерпретациях социального дарвинизма, обусловленные тем, на какие интеллектуально-культурные традиции и тенденции наслоились принципы теории эволюции. На родине этой теории, в Англии, эти принципы соединились с идеями мальтузианства и утилитаризма в этике и политической экономии. В Германии они переплелись одновременно с различными тенденциями: с индивидуализмом, идущим от младогегельянства; с идеями социализма, философии жизни, расово-антропологической и географической школ, а также зарождавшегося пангерманизма. Во Франции они соединились с идеями расово-антропологического детерминизма (Ж. Ляпуж), социализма и марксизма (П. Лафарг). В США они наслоились на протестантскую религиозную традицию и традиционные ценности личной свободы, частного предпринимательства, “успеха”.

В рамках социал-дарвинистской парадигмы было достигнуто немало важных научно-теоретических результатов. Была по-новому осмыслена традиционная конфликтная модель социальных отношений. Это осмысление позволило глубже понять содержание и значение внутрисоциальных и межсоциальных конфликтов. Социальный дарвинизм сыграл важную роль в перемещении внимания социальных ученых от рассмотрения человечества и глобальных обществ к социальной группе, внутригрупповым и межгрупповым отношениям. Приверженцы этой парадигмы внесли серьезный вклад в изучение нормативных аспектов социального поведения, обычаев, моды, группового самосознания. Осознание роли конкуренции как необходимого для общества свободного соревнования умов, талантов, трудовых усилий, нравственных достоинств, социальных институтов, норм и организаций сыграло в высшей степени положительную роль в социальной теории и практике. История нашего времени наглядно демонстрирует, что те общества, которые подавляют принцип конкуренции, понимаемой таким образом, неизбежно деградируют как в экономическом, так и в нравственном отношении.

Но социал-дарвинистская парадигма содержала в себе и немало изъянов. Главный из них с социологической точки зрения – биологический редукционизм как таковой. Но и он сам по себе не давал оснований для преувеличения роли конфликта в социальной жизни (это другой серьезный изъян социального дарвинизма).

Истолкование метафоры “борьба за существование” исключительно в духе конфликта само по себе не вытекало из теории эволюции. В принципе истолкование социального взаимодействия как кооперации и взаимопомощи вытекало из теории Дарвина с не меньшим основанием.

Именно такое понимание социального взаимодействия выводили из дарвиновской теории эволюции американский философ и историк Джон Фиске (Fiske) в “Очерках космической эволюции” (1874), шотландский евангелический писатель и лектор Генри Драммонд (Drummond) в своих лекциях, озаглавленных “Возвышение человека” (1894), и русский ученый и политический деятель П. А. Кропоткин в книге “Взаимная помощь как фактор эволюции” (англ. изд. – 1902, рус. изд. – 1907). В этих трудах обосновывалась идея о том, что взаимопомощь, альтруизм, бескорыстная забота сыграли важную роль в биологической эволюции и в “выживании сильнейшего”. Но чрезмерный акцент на роли конфликта был сделан, как отмечалось выше, именно вследствие уже существовавшей ранее теоретико-методологической установки. Представление о группах, постоянно воюющих между собой за удовлетворение своих потребностей, было столь же неадекватно, как и противоположное представление об идиллическом мире и полном согласии среди людей.

Важно иметь в виду, что, попадая в сферу массового сознания и практической политики, вульгаризованные социал-дарвинистские идеи нередко служили обоснованием аморализма и беззакония, а “выживание сильнейшего” выступало как право сильного во внутренней и внешней политике. Само приписывание социальным конфликтам статуса “естественности”, вечности и неустранимости способствовало их оправданию, сохранению и усилению.